В храме науки.
Владимир Сергеевич Соловьев - один из выдающихся русских философов конца прошлого столетия (1853 - 1900) был в свое время любимец той части студенческой молодежи, которая искала Истину, полную, настоящую, совершенную.
Теперь В.С. Соловьев почти забыт. Энциклопедия отводит ему два-три десятка слов, его сочинений невозможно найти в библиотеках, но идеи Владимира Соловьева живы и сегодня, потому что в основе его мировоззрения - учение Христа.
Философией Владимира Соловьева был затронут и увлечен прфессор-филолог, благословенный проповедник Владимир Филимонович Марцинковский.
Владимир Соловьев - глубокий и всесторонний мыслитель, - он справедливо признается гением общечеловеческой мысли. Его философское учение не было отвлеченной теорией, которую он излагал студентам с кафедры, оно отражалось в его характере, в его образе жизни. Поэтому его можно назвать не только философом, но и мудрецом. Личность философа была цельной. Его основное убеждение - «вера в безусловное начало и стремление во всем подчинять эту мысль и жизнь». Его основная духовная опора - живая вера во Христа.
28-го марта 1881 года, в дни когда творился суд над убийцами императора Александра Второго, он произносит пламенную речь в зале Кредитного общества, в которой открыто, на основании требования русской народной совести, взывает к правительству о помиловании убийц. Эта речь дорого обошлась молодому идеалисту - по крайней мере, она навсегда испортила его академическую карьеру.
Философия есть любовь к мудрости, любовь к «софии», к той тварной премудрости, которая отражает следы Божества в человеческом разуме, в творении вообще. Об этой мудрости говорят притчи Соломона.
«Начало мудрости - страх Господень; [доброе разумение у всех, водящихся им; а благоговение к Богу - начало разумения;] глупцы только презирают мудрость и наставление. Слушай, сын мой, наставление отца твоего и не отвергай завета матери твоей,
потому что это - прекрасный венок для головы твоей и украшение для шеи твоей».(Притчи 1:7-9).
«Философия есть система научно-разработанного мировоззрения». А мировоззрение - это совокупность ответов на важнейшие вопросы жизни, - о Боге, о душе, о смысле жизни и т. п.
Каждый человек мыслит, каждый строит свою философию. Но иных их думы приводят к ограниченному умствованию, к бескрылой, по земле ползающей мысли, к философии, основанной не на мужественной любви к истине, а рабском угождении мирским, человеческим мнениям. Подобное мещанское мировоззрение обличает апостол Павел, предостерегая колосских христиан.
«Смотрите, братия, чтобы кто не увлек вас философиею и пустым обольщением, по преданию человеческому, по стихиям мира, а не по Христу».(К Колоссянам 2:8).
Другие, наоборот, залетают своею мыслью слишком высоко, выше, чем позволяет их ограниченный человеческий разум и скудный жизненный опыт, и впадают в лжемудроствование, в мистические бредни, «вторгаясь в то, чего не видели, безрассудно надмеваясь плотским своим умом»(Кол.2:18).
От этих двух крайностей должна быть свободна истинная философия. У всех есть мировоззрение, да не у всех оно цельное. Один избегает вопроса о Боге, другой - вопроса о бессмертии, третий о социальной справедливости.
Не у всех это мировоззрение - возвышенное, достойное поставленных вопросов, достойное человека. Соловьев дает же пример гениальной попытки построить мировоззрение, которое можно было бы назвать словом чешского мыслителя-педагога 17-го столетия Амоса Коменского - «пансофия», всемудрость, ибо он нашел в бытии следы той великой мысли, которая все обьемлет, осмысливает и обьединяет космос - в его природе и истории совершается нечто великое, дающее цель и смысл жизни каждого человека.
Три основные вопроса ставит и разрешает Владимир Соловьев.
Что такое добро? Что такое красота? Что есть истина? Это великая триада составляет основной аккорд в его внутренней музыке. Она же звучит, только не всегда гармонично, в душе каждого - ибо в каждом есть воля, чувство, разум.
Этика Владимира Соловьева. Этика (от греческого слова «этос» - нрав, обычай) есть учение о добре, о нормах (правилах) поведения, о том, что должно быть, что должно и не должно делать.
Она излагается Соловьевым, со свойственной ему нравственной гениальностью, в его большом труде «Оправдание добра» (1894-1897). Это опыт моральной философии, или философии морали, учения о нравственности.
Автор не просто провозглашает готовые правила поведения, как догматы, но научно доказывает их естественность и разумность. Он изучает науку о человеке, его нравственную природу - и путем наблюдения устанавливает те нормы поведения, которые присущи всем нормальным, здоровым людям, начиная от дикаря и кончая культурным человеком.
Есть три основные нормы поведения. Они устанавливают должное (нормальное) отношение мое к тому, 1) что выше меня, 2). что равно мне, и 3). что ниже меня.
Всегда, на всех ступенях своего развития, человек сознает, что есть нечто, высшее его, или, лучше сказать, некто, высший его по Своему существу. И по отношению к этому Высшему началу разумно и естественно чувство преклонения благоговения, благочестия.
«Верить в Бога, - говорит Соловьев в другом этическом сочинении («Духовные основы жизни») - есть наша нравственная обязанность. Человек может не исполнять свои нравственные обязанности, но тогда он теряет свое нравственное достоинство».
Соловьев приписывает Богу не личность, а сверхличность. Опровергая атеизм, он решительно отвергает и пантеизм, который учит, что «все есть Бог», и таким образом смешивает Творца с тварью, уничтожает границы между добром и злом, устраняет необходимость для человека смирения, которое составляет нравственную основу религии вообще и условие всякого совершенствования.
Против увлечения различными модными идеями, подрывающим авторитет библейского откровения о Боге, соловьев говорит: «Мы, имеющие несчастье принадлежать к русской интеллигенции, которая, вместо образа Божия, все еще продолжает носить образ и подобие обезьяны, - мы должны же, наконец, увидеть свое жалкое положение, должны восстановить в себе русский народный характер, перестать творить себе кумира из всякой узкой и ничтожной идейки». («Критика отвлеченных начал»).
Вторая основа нравственности зиждется на правильном, достойном нашем отношении к тому, что равно нам. То, что равно нам - это люди. Естественное, нормальное отношение к людям, знакомое даже первобытному человеку, дикарю, - это чувство сострадания, это чувство жалости. Это вторая основа нравственности вытекает из первой, из веры в Бога. Любовь к человеку связана с верой в его достоинство, и вера человека вдохновляется верою в Бога. Который сотворил человека по образу Своему и подобию. Непоследовательность материалистов, отрицающих Библейское откровение о происхождении человека и в то же время провозглашающих веру в человеческое достоинство и любовь к человеку, Владимир Соловьев пошутил в своем известном «силлогизме»: «Так как мы произошли от обезьяны, то будем любить друг друга...».
Этот же уничтожающий юмор он влагает в уста народной мудрости, сочетающей нравственное чутье со здравым смыслом. Так простодушный москвич из народа спокойно слушает доводы «передового просветителя», который пытается доказать ему эволюционное происхождение человека от низших животных, и вдруг пресекает беседу словами: «Ежели, значит я пес, и, значит, ты пес, то у пса со псом какой же будет разговор?».
Третья норма нравственного поведения устанавливает должное отношение человека к тому, что ниже его. То, что ниже нас - это наше тело, наша плоть, наши физиологические инстинкты, наши материальные потребности. Достойное отношение к тому, что ниже нас - это самообладание, господство духа над плотью. В зачаточной степени, знакомый и дикарю, эта норма или добродетель, проявляется в чувстве стыда. «Я стыжусь, следовательно, я нравственно существую».
Благоговение, сострадание, самообладание (аскеза) - таковы нравственные черты нормального, духовно-здорового человека. Эти три добродетели неотделимы друг от друга, они дополняют одна другую и лишь в своей совокупности образуют нормальный нравственный характер. Взятые отдельно, они приводят к нездоровой односторонности. Так, благочестие без любви и аскезы - это ложная, нездоровая лжедуховность, ханжество; не святость, а святошество, пустосвятство.
Любовь к человеку без любви к Богу вырождается в односторонний гуманизм, в человекоугодничество, в человекобожество. Аскеза без любви и смирения, умерщвление плоти без любви к Богу и человеку создает тип, который Соловьев называет: «СВЯТОЙ САТАНА».
Лишь все три струны добра создают стройное созвучие, аккорд, образуют цельного, гармоничного, прекрасного человека.