Чудо в Москве.
Так озаглавлена статья известного бразильского журналиста и доброго христианина Густаво Корсана.
Произошло это в Москве, - пишет Густаво Корсан, - и показалось мне настолько значительным, что я не мог устоять против искушения перевести этот рассказ для моих читателей.
Один из театров в Москве оповестил о постановке нового кощунственного фарса «Христос в куртке».
На премьеру созвали комсомольцев, учащихся, и зал был переполнен.Главную роль поручили Александру Ростовцеву — актеру первой величины, да еще и близкому к кругам, которые соприкасались с Хрущевым. К тому же, Ростовцев слыл правоверным марксистом(т.е.сознательным безбожником).
В глубине сцены был воздвигнут «церковный престол» с крестом из пивных и водочных бутылок, перед которым валялись бутылки, пепельницы и битые стаканы. Вокруг престола шатались толстопузые «священники»: «молебствие» должно было идти под пьяные выкрики и сопровождаться не вполне целомудренными телодвижениями. Вокруг «престола» были расставлены трактирные столы, за которыми старые толстые монахи играли в карты, глотали водку стаканами и отпускали непристойные шутки. В начале второго акта на сцену вышел Ростовцев, изображавший Христа. Одет он был в хитон и плащ, а в руке нес большой том Нового Завета, откуда ему предстояло прочесть два первых стиха из Заповедей блаженства, чтобы потом швырнуть книгу на пол, сбросить с себя хитон и заорать:
«Дайте мне куртку и шапку».
Но тут произошло что-то непредвиденное. Александр Ростовцев прочел с достоинством и без ужимок первые стихи:
«Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное.
Блаженны плачущие, ибо они утешатся». Дальше не входило в его «роль». Но он стал читать дальше: «Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю». И дальше — до конца.Давно был упущен момент, когда ему полагалось бросить на пол хитон и книгу и потребовать куртку и шляпу. Давно суфлер делал ему отчаянные знаки из своей будки. Давно уже зрительный зал замер, чувствуя, что тут что-то не «так».
Но Ростовцев продолжает читать. Вот он прочел все заповеди блаженства. Вот он прочел о прелюбодеянии, о клятве, о непротивлении злому... Остановился он только тогда, когда дочитал последний — сорок восьмой стих пятой главы Евангелия от Матфея. А затем Ростовцев широко перекрестился и произнес громко и отчетливо:
«Помяни мя, Господи, егда приишедши во Царствии Твоем!». И удалился со сцены — с Новым Заветом в руках, в хитоне и плаще Христа.
Густаво Корсан делает вывод, что при всей олигархии бесов и несмотря на полвека преследования, власть не смогла истребить в народе любовь к Иисусу и такую любовь, которая не останавливается ни перед исповедничеством, ни даже перед мученичеством.
(В.Салатко-Петрище).
Издательство «Протестант» 1992 год.