Что такое человеческая жизнь? «Суррогатное материнство?». «Дети в пробирке»?. И кто должен решать эти вопросы?
Биоэтика. Так называют своеобразную разновидность этики - дисциплину, в рамках которой медики, философы, юристы и теологи пытаются решить сложные нравственные вопросы, возникающие в связи с развитием современного здравоохранения.
С одной стороны, биоэтика - новая область, само слово появилось в словарях совсем недавно. С другой стороны, столь злободневные сегодня вопросы биоэтики можно считать вечными. Что такое человеческая жизнь? Какова ее цена? Как понять человеческие страдания и несовершенства? Как откликаться на них? Следует ли, к примеру, искусственно продлевать жизнь заведомо нежизнеспособным новорожденным? И кто должен решать такие вопросы? Теологи и философы? Врачи? Семья? Суд? Развитие биологии и медицины в сочетании с секуляризацией общества требует от христиан осмысленного участия в решении проблем биоэтики. Секуляризация - это нерелигиозный подход к личной и общественной жизни. То есть образ жизни и мысли в котором нет Бога и религии.К числу этих проблем относятся аборты, эвтаназия, генетическая инженерия, «дети из пробирки», нежизнеспособные новорожденные, контроль за рождаемостью. Есть и другие, несколько реже упоминаемые в средствах массовой информации проблемы: «суррогатные матери», банки спермы, «спермы гениев», эксперименты над эмбрионами, юридические иски о некачественности контрацептивных средств, а также практика замораживания тел умерших в надежде, что в будущем наука сумеет их «воскресить».
Протестантская и католическая мораль существенно отличаются одна от другой. Основное отличие - это, конечно же, «право учить», которое католики признают за своей Церковью (такое есть лишь у наиболее «литургических» протестантов). Отстаиваемый же протестантами принцип sola Scriptu утрачивает популярность. Протестантская и католическая традиции, сталкиваются с одними и теми же проблемами, заинтересованы в сближении и диалоге. В ходе такого диалога протестанты могли бы поделиться своей открытостью и готовностью обсуждать самые необычные темы, а католики - многовековым опытом упорядоченного подхода к вопросам морали. С другой стороны, подобное сближение помогло бы протестантам избавиться от свойственного им релятивизма, а католики, возможно, отошли бы от своей ригидности.Евангельские христиане стремятся именно к преодолению этического релятивизма(отрицающий неизменные моральные принципы, обязательные для всякого человека во всякой ситуации, придающий им только ограниченную ценность). Абсолютный релятивизм представляет собой эпистемологическую концепцию, отрицающую всякое объективное, общепризнанное человеческое знание и утверждающую, что смысл и истина меняются от человека к человеку, от культуры к культуре, от эпохи к эпохи. Метафизическая концепция, отрицающая любые неизменные реальности - энергию, пространство, время, естественные законы, человеческую личность, Бога - и утверждающую, что все постигается исходя из деятельности, событий, процессов, отношений, в которых различные наблюдатели являются включенными участниками.
«Ситуативная этика» (или как ее называют иногда «этика последствий») была осуждена всеми течениями евангельского христианства. Конечно, ортодоксальные христиане не устанут отражать прямые атаки на традиционную мораль, но их сил недостаточно: брошены новые вызовы, и теперь должны появляться новые защитники морали. Однако цель остается прежней: соединить бескомпромиссную верность вечным ценностям с творческой готовностью участвовать в решении проблем современной жизни.
Чтобы сформулировать разумный христианский ответ на вопросы биоэтики, следует прежде всего изучить контекст, в котором возникают эти вопросы. Лучше всего начать с наиболее известной биоэтической проблемы - проблемы абортов. Все знают, что отношение христиан к абортам, с небольшими оговорками, негативное.
Неприятие христианами аборта основано на их вере в святость человеческой жизни. Согласно же современным секулярным взглядам, человеческая жизнь есть лишь высшая форма животной жизни, возникшая без всякого сверхъестественного вмешательства, в результате безличного эволюционного процесса. Поэтому первая задача христианской этики - перекинуть мост через то, что один автор описывал как «философскую бездну, разделяющую две радикально отличные, диаметрально противоположные моральные позиции человечества». Консервативные христиане должны дать твердый и ясный ответ на аргументы, приводимые в пользу либеральной политики в сфере абортов. Эти аргументы и возможные краткие ответы на них выглядят следующим образом.
1)Аргумент. Женщина имеет право распоряжаться своим собственным телом, а это включает и право на аборт. Ответ. Право личности действовать в своих интересах кончается там, где затрагиваются интересы другой личности. А решение об аборте затрагивает и нерожденного ребенка: нельзя считать его простым придатком к организму женщины. Уничтожить одного человека ради удобства другого всегда считалось морально неприемлемым.
2).Аргумент. Те, кто выступает против аборта, навязывают свои взгляды другим, стремясь «придать своей морали статус закона», что недопустимо в плюралистическом обществе. Ответ. Данная аргументация подразумевает своего рода «нейтральное отношение к ценностям», которое на самом деле невозможно. Вопрос лишь в том, чья мораль и чьи ценности будут отражены в законодательстве.
3).Аргумент. Самое важное - это качество жизни матери и родившегося ребенка. Ребенок имеет право родиться желанным. Ответ. Это, несомненно, самый лицемерный из всех аргументов в пользу аборта. Трудно поверить, что кто-то может всерьез ставить драгоценное право ребенка на жизнь и зависимость от таких факторов, как соответствие неким генетическим и физическим стандартам или переменчивые желания потенциальных родителей. Существует скользкий склон - от «пассивного аборта» до «активной эвтаназии» и наше общество уже вступило на этот склон.
Лишь ненамного меньше привлекает внимание к себе такая биоэтическая проблема, как эвтаназия, называемая также «убийством из милосердия». Возникли общественные движения за и против эвтаназии. Выдвигая лозунги «право на смерть» и «возможность умереть достойно», сторонники эвтаназии требуют пересмотреть, юридическое определение смерти, а также внести в законодательную форму.
Традиционный христианский подход к данной проблеме состоит в проведении различия между активной и пассивной эвтаназией. Если кто-то прервал жизнь безнадежного больного, дав ему, к примеру, смертельную дозу анальгетика или или снотворного, то это - активная эвтаназия. Христиане всегда осуждают такую практику. Пассивная же эвтаназия, подразумевающая непредоставление безнадежно больным определенных форм лечения, традиционно считается нравственно оправданной - если только речь идет об отказе от экстраординарной, а не от обычной терапии. Это последняя оговорка существенно осложняет вопрос, поскольку с прогрессом медицинской технологии те лечебные меры, которые еще вчера считались экстраординарными, сегодня рассматриваются как обычные. Выбрать смерть (самоубийство или убийство) означает бросить дар жизни в лицо Дающему, проявить неверие в Божью помощь и сдаться тому, кого Библия называет «последним врагом». Вопрос об эвтаназии часто встает и в связи с младенцами, которые родились с тем или иным серьезным дефектом.
Здесь стоит снова вспомнить вопросы, сформулированные вначале статьи. Что такое человеческая жизнь? Какова ее цена? Как понять человеческие страдания и несовершенства? Как откликаться на них? Кто должен решать эти вопросы?
Если врачи хотят под предлогом оказания помощи человеку, играть роль Бога, то пусть они играют ее именно так, как делает это Сам Бог. Ведь Он — Бог для всех, а не только для «хороших». Он не откажет в своей заботе тому ребенку, чьи родители бедны или несчастливы в браке, - ведь такой ребенок особенно нуждается в помощи.
Но значительная часть медицинского истеблишмента и тех, кого принято считать специалистами по нравственности, смотрят на эту проблему совсем иначе. Одни говорят, что от медицинского убийства должен быть гарантирован лишь «миловидный» ребенок,или, «в сообщество живущих нельзя допускать ребенка, имеющего физический или умственный дефект, который не позволял бы ему вступить в брак или заставил бы других терпеть его компанию лишь из милосердия». И к подобным мнениям охотно прислушиваются те, кто принимает политические решения на государственном уровне. Поэтому особенно важно, чтобы христиане, придерживающиеся традиционных взглядов, во всеуслышание заявляли о своей позиции и напоминали обществу о том, что каждое из Божьих созданий обладает правом на жизнь.
Идет ли вразрез с Конституцией закон, запрещающий супружеской паре за определенную плату нанимать женщину, которая подвергшись искусственному оплодотворению, выносить и родит для них ребенка? Но что, как не закон против «суррогатного материнства», сможет предотвратить, скажем, такую ситуацию: в какой-то момент «заказчики» откажутся от ребенка? Следует ли ограничивать деятельность банков спермы? Как должно регулироваться генетическая инженерия? В какой момент закон и нравственность должны будут встать на пути дальнейших исследований в этой области? И кто примет решение?
Насколько этично осуществляется контроль за рождаемостью в странах третьего мира, не принимает ли просвещение в этой сфере характер манипуляции людьми? Чьи именно ценности должны быть положены в основу соответствующих законов и государственных программ?
В тех областях, где медицинские ресурсы, по определению, ограничены (почечный диализ и проч.), кому из больных следует предоставлять помощь? Возможно ли сопоставление затрат с результатом в ситуации, когда речь идет о человеческой жизни?
Как далеко заходят врачи, экспериментирующие на эмбрионах? Как прекратить такую практику?
Как должны реагировать христиане на попытки создать юридический прецедент против врачей, позволивших ребенку родиться? Поневоле ставшие родителями супруги могут предъявить иск врачу, который порекомендовал им неэффективные противозачаточные средства. Хуже того третья сторона может предъявить иск врачам и родителям, утверждая, что в интересах конкретного неполноценного ребенка лучше было бы вовсе не появляться на свет. Существует также медицинская методика, позволяющая уже на ранних стадиях беременности выявлять у эмбриона патологию, после чего женщине рекомендуется сделать аборт. Допустимы ли такие обследования с нравственной точки зрения, и если «да», то при каких обстоятельствах?
Стоит ли христианам всерьез обсуждать различные футуристические темы (замораживание умерших в надежде на медицинское «воскрешение», «дети из пробирки») навлекая на себя насмешки и упреки в непонимании современных реалий? Иначе говоря, как соотнести предвечную мудрость Божью с нашей человеческой ограниченностью в применении к сложным технологиям современной медицины?
Все эти вопросы непросты, но существуют ясные христианские принципы, выдержавшие проверку временем и все же слишком часто игнорируемые в общественных дискуссиях. Христианин исходит из того, что Бог любит Свое творение. На этом и основана наша вера в «святость жизни». Все конфликты в сфере биоэтики изначально порождены тем, что общество отвергло эту веру. А ведь речь идет не об одной из догм христианства, а об иудео-христианской этике, как таковой. Сейчас эту этику, сознательно или бессознательно, пытаются подменить «этикой качества жизни». Против такой подмены должны выступить не только традиционные евреи и христиане, но и все, кому дорог нравственный консенсус общества. Биоэтическую проблематику нельзя представлять в черно-белом цвете, но нельзя и окрашивать ее в ровный серый цвет, как это делают современные эксперты. «Этика качества жизни», которая мало чем отличается от «ситуативной этики», должна быть решительна отвергнута христианами, стремящимися сформулировать ответственный подход к биоэтики. Здесь слишком долго господствовало неверно понимаемое сострадание и звучали лицемерные аргументы релятивизма , и теперь всем, кто верит в святость жизни, пора открыто заявить о своей позиции.